80-е были эпохой пропаганды эксессивной занятиеуальности и моделей-амазонок. На смену им пришла Кейт Мосс, а всеобщее желание иметь роскошное спортивное тело вытеснил новый тренд — худоба. С одной стороны, возведение в культ образа Кейт — нестандартной, не слишком женственной и невысокой девушки — совершило своего рода революцию в индустрии и сделало стандарты красоты более достижимыми. С другой стороны, чуть позже феномен Кейт стал причиной одержимости так называемым героиновым шиком и нездоровой худобой.
Казалось, тенденция на анорексичную худобу должна была уйти из модельного бизнеса вместе с самой Кейт. И вроде бы это произошло в начале 2010-х годов — в связи с новой волной феминизма в поп-культуре. В последние годы в модной и рекламной индустрии появились такие понятия, как «разнообразие красоты» и «боди-позитив». Новыми супермоделями становятся звезды инстаграма, а с подиумов стали отчетливо слышны призывы не только к равным правам в обществе, но и к внутреннему праву быть такой, какой ты хочешь, даже если твои объемы или цвет кожи нельзя назвать конвенционально красивыми.
На этой волне во Франции произошел ряд прецедентов, когда рекламные кампании с пропагандой нездоровой худобы стали подвергаться цензуре: из недавних примеров — кампейн бренда Saint Laurent, который не только вызвал скандал из-за слишком худой модели, но и стал одной из причин введения властями Парижа запрета на занятиеизм в рекламе. За этим показательным ходом со стороны французского правительства последовали новые меры — уже на законодательном уровне. Во Франции вступил в силу законопроект, который был официально принят еще в 2015 году. Теперь модели обязаны предоставить справку о здоровье с индексом массы тела перед тем, как пройти отбор в агентство. В свою очередь, против агентств, которые проигнорируют требования, будут приняты меры — начиная от штрафа и заканчивая тюрьмой. С одной стороны, законодатели заботятся о здоровье и правах моделей, а с другой — хотят защитить публику от воздействия нездоровой стандартизации красоты, у которой есть все шансы нанести урон неокрепшей психике молодых людей и их самооценке.
Второй частью этого проекта стали меры, которые обязывают глянцевые издания и бренды маркировать рекламные кампании и съемки, отретушированные в фотошопе. Доводы используются те же самые: публика должна знать, что картинка, которую она видит, не всегда достоверно отражает реальность.
Вступление закона в силу пришлось аккурат на недавний скандал с датской моделью Улрикк Хойер. На прошлой неделе на своей странице в фейсбуке девушка рассказала о том, как столкнулась с дискриминацией со стороны кастинг-директора круизного показа Louis Vuitton в Киото. По словам модели, ее выход отменили прямо накануне шоу. Причиной стало то, что якобы она — «слишком большая». Ее вынудили отказаться от еды и пить только воду за 24 часа до показа, но все равно к нему не допустили. Хойер отметила, что многие модели подвергаются схожей дискриминации чуть ли не каждый день и, чтобы пройти кастинг, рискуют собственным здоровьем. Так, немало девушек впоследствии испытывают серьезные проблемы на гормональном фоне и расстройства пищевого поведения.
Тем не менее не стоит надеяться на то, что законодательные меры разрешат подобные проблемы полностью. Напомним, похожий закон уже был принят в Италии и Испании в 2006 году. Все же худые модели пока превалируют на подиумах. И в то время как модельные агентства (а закон касается именно их) будут действовать под давлением закона и брать на работу только соответствующих новому стандарту моделей, бренды и кастинг-директоры вполне могут продолжить ставить те же жесткие рамки для рядовых моделей, а они, в отличие от сестер Хадид, находятся в условиях жесткой конкуренции. В индустрии, которая ставит своей целью создание красивой ирреальной картинки, бытует мнение, что если девушка не хочет худеть, она может и не работать моделью. Ведь найдутся сотни девушек, готовых на любые эксперименты со своим телом ради того, чтобы попасть на показ известного модного дома. Если закон начнет работать в полную силу, то он вполне рискует вызвать обратный эффект: девушки начнут полнеть и снова загонять себя в рамки, а модельные агентства попадут под финансовой риск и будут искать очередные пути обхода.
С другой стороны, тот же самый закон о ретуши совсем не такой однозначный, как это может показаться. У публики уже давно есть определенное видение того, как должна выглядеть картинка в глянцевом журнале. И когда в изданиях или интернете появляется снимок, в котором использование фотошопа сведено к минимуму, изображение кажется неаккуратным или некрасивым и вызывает бурю негодования. Взять хотя бы то, какой резонанс — часто негативный, вызывают неотретушированные фотографии Леди Гаги, Лины Данэм или же просто боди-позитивные рекламы.
Скорее всего, новый французский закон действительно повлияет на то огромное количество пропаганды нездоровой худобы, а пункт про ретушь отчасти вернет нас обратно в реальность. Однако значительные перемены наступят только тогда, когда в индустрии поменяются уже сложившиеся понятия о телесности — и не только у кастинг-директоров, но и у фотографов, дизайнеров и, конечно, у самих моделей, а как следствие, и у молодежи, крайне восприимчивой к модным тенденциям. Видимая сторона моды со всеми позитивными лозунгами и посылами и ее индустриальная изнанка все еще достаточно далеки от баланса. Конечно, введение подобных законов во Франции — это большой шаг вперед и пример, которому должны последовать и другие сферы культуры. Однако будут новые правила работать или нет, покажет только время.