Привет, дорогие друзья!
Сейчас, когда во всем мире творится какая-то жесть: террористы захватили Вашингтон, а в Россию грозится вернутся воскресший диссидент Алексей Анатольевич Навальный, хочется поговорить о чем-то по настоящему возвышенном, чистом, светлом и прекрасном.
О вампирах.
Любите ли вы вампиров так, как люблю их я? С самой своей романтической юности, задолго до судьбоносной встречи со своим кинематографическим идеалом, Эдвардом Калленом, я всегда испытывала непонятную нежность к этим мифологическим существам. Я прочитала, наверное, все, что есть в сокровищнице мировой литературы на эту тему, хотя великих произведений среди этих книг почти нет. За исключением, пожалуй, «Коринфской невесты» Гёте. Русский перевод этого стихотворения мне кажется, пожалуй, слабым, а языком оригинала я, к сожалению, не владею, но даже в пересказе эта драматическая история звучит для меня привлекательно и трогательно. Сам стих тут приводить не буду (в яндексе, если что, прочтете), но потрачу свое время и на словах перескажу.
Значит, в стихе речь о том, что в Коринф возвращается молодой и прекрасный собой юноша из хорошей семьи и останавливается на ночлег в другом хорошем семействе, из которого происходит обещанная ему невеста. В Древней Римской Империи, а события стиха происходят в те давние времена, был обычай, что детей обручали в совсем раннем детском возрасте, потому что брак заключали благородные семейства по своим фамильным резонам, а у брачующихся согласия никто особо не спрашивал. Возвращается он, значит, и там ему сообщают, что нареченная ивонная волею божией помре, но это не беда, потому что у ней есть сестра и, в принципе, жених может обвенчаться с нею, когда пожелает. Жених так-то невесты своей уже не помнит, и на рокировку согласен. В вечеру возвращается он в предоставленные ему покои и там обнаруживает так же прекрасную собой девицу, которая «как снег бледна и как лед хладна», но не отказывается выпить и хорошо провести время с юношей. Жених немедля пламенно влюбляется в незнакомку, несмотря на то, что она отказывается от совместного употребления спиртосодержащих (говоря языком полицейского протокола) напитков, и выражает страстное желание красавицу «согреть и оживить» своей молодецкой удалью. Странная девица согласна на такое любезное предложение, однако остается печальна, и много сокрушается о том, что в родном краю перестали славить древних языческих богов, все массово переходят в христианство (дотянулось проклятое РПЦ) и — «одному распятому хвала». Юноша более настроен на занятие, чем на религиоведческие споры, и концептуально согласен с дамой. Она же продолжает свою горькую повесть и намекает на то, что ее самое в жертву новому божеству принесла родная мать: ты вотче во имя новой веры, принесла неслыханный обет —
Твой обет принять,
В небесах, о мать,
В небесах такого бога нет.
Видимо тут намек, что И. Христос не принимает человеческие жертвы, но подобное заинтересовало конкурирующую организацию.
В общем, коротко говоря, все закончилось печально, как и большинство совместных возлияний — удовлетворив свою порочную страсть, красавица схрумкала ветренного юношу, сопроводив свои действия яркой и печальной речью:
Я нашла того, кого любила,
И его я высосала кровь.
И покончив с ним, я пойду к другим,
Я должна идти за жизнью вновь.
To be continued, судя по всему.
Согласитесь, что очаровательная история?
Возвратившись от странных обычаев древней цивилизации к нашим тут баранам, вспомним, как много голливудских актеров воплощали этих загадочных — печальных, но невероятно красивых существ. Кажется, эта стезя не обошла собой ни одного современного краша —
Бред Питт (всем своим видом показывающий, что ему в вампирах так же плохо, как администратору Варьере Варенухе) —
Гэри Олдмен (прекрасный и талантливый вообще везде, и тут особенно) —
Том Круз, известный свой выполнимостью самых невыполнимых миссий, чудный актер, почему тот застрявший там, где он застрял, и настоящий злобный вампирюга Лестат, охмайгодный оч.
Йен Сомерсхолдер, для меня навек — Деймоша (ох, какой шикарный кроссвер «Деймон против Эдварда» мы с моей дорогой подругой написали в далеком в 2010 году) —
Пол Уэсли. На мое имхо, очень пресноват, такой прям вампир отличник-поведения, антагонист бадгаю —
Антонио Бандерас. Его роль не главная, но образ запоминающийся, ценители оценят —
Не оставшийся в стороне (хотя ведь мог же) от всеобщей упырской лихорадки Джонни Де, которого мы теперь все любим назло Эмбер —
Уесли Снайпс. Вампир-афроамериканец, и конечно нетакойкаквсе —
Том Хиддлстон. Которому, конечно, к лицу вампир в основном энергетический, ака Локи —
Люк Эванс, очень добрый и трагический вампир, буквально санитар леса, ака Влад Дракула —
Мэтью Гуд «Открытие ведьм» —
Ричард Роксбург «Ван Хельсинг» (если правильно, блин, написала)
Эйдан Тернер «Быть человеком» —
Роберт Паттинсон, продли господи его дни, и мой уан лав — Эдвард Каллен —
Колин Фарелл —
Джонатан Риз Майерс —
Канонiчный образ * а вы и дальше любите своих эмо-боев» —
На нем закончу, потому что палитра, как вы видите, весьма широка и нескончаема, и надо очень постараться еще современной барышне, чтоб не найти себе упыря по душе. Странно, что до сих себя в этой роли не попробовал Арми Хаммер, но похоже театральность он приберегает для славных парней, а в роли кровопийцы пробует себя в реальной жизни.
И тут возникает закономерный вопрос — почему смертное человечество подвержено такому нездоровому очарованию образом бессмертной нежити? Что именно есть в вампирах, что призывает нас постоянно анализировать этот художественный образ? Почему художественные произведения обращаются к его пересмотру не реже, чем к образу дон Жуана или Иисуса Христа? Живой мертвец, из восточноевропейских сказаний — когда он обрел такую власть над нашим коллективным мифологическим? И главное — почему?
У меня есть свой ответ: все дело в бессмертии. Через эту художественную иллюзию, как через треугольную призму, человечество рассматривает свою идею о бессмертии. В те времена, когда человеческое коллективное сознательное было, в основном, религиозным, мысль о бессмертии была неотделима от мысли о проклятии, живой мертвец был беглецом от Бога, от божьего суда. Бог тебя в гроб определил, так вот и лежи. Если ты восстаешь против этого, то ты восстаешь против Бога, против естественного порядка вещей. Но в современном сознании — идеи о бессмертии, о вечной молодости и здоровье, перестают быть такими уж еретическими. Мы совершенно откровенно признаем — что долгая жизнь, долгая молодость есть благо, а смерть, старость и болезни — это нам враги (а не проявления божьей милости к нам, сирым). Тем более прекрасны, умны, и даже добры и высоконравственны представляются нам вампиры. Они уже не нарушители некоего вселенского, божеского закона. Это воплощения нас таких, какими бы мы хотели быть. Вопрос лишь в цене. Стоит ли вечная жизнь вечной жажды убийства? Но ведь это не обязательно. Скорее всего, с точки зрения науки, долгая жизнь, здоровье и молодость с преступными действиями совсем никак не связана. Но есть одно «но». Это остановит эволюцию.
Лично для меня этот философский спор закрыл второй фильм марвеловских «Стражей Галактики». Когда погибающий бог-отец говорит Квиллу —
— Если ты убьешь меня, то из бессмертного титана станешь обычным, смертным человеком!!!
— Ну и что в этом плохого?
Обновлено 15/01/21 14:04:
Эрик Нортман «Настоящая кровь» —
