на диво адекватная новая Латынина, читаем!
Прямо в день выборов Джо Байден представлял свою внучку Финнеган толпе сторонников и назвал ее именем своего покойного сына, Бо Байдена. «Это мой сын, Бо Байден, которого многие из вас помогли избрать в Сенат в Делаваре», — сказал Байден, положив руку на плечо внучке. После этого Байден поправился, но назвал Финнеган Натали и сказал, что она дочь Бо. На самом деле 20-летняя Финнеган — дочь его другого сына, Хантера Байдена.
И этот человек — почти наверняка — в ближайшее время станет президентом США.
Избирательная кампания 2020 года в США удивительно напоминает российскую президентскую кампанию 1996-го.
Помните? Тогда все СМИ единодушно топили за Ельцина, пугая Зюгановым, как сейчас американского избирателя пугают Трампом.
Организаторов избирательной кампании 1996 года можно понять. Они ставили перед собой благие цели: спасали Россию от коммунистов. Проблема в том, что они при этом показали, что народу можно и нужно промывать мозги. И потом созданный инструмент влияния был замечательным образом модернизирован.
США — страна, в которой, в отличие от России, выборы происходят по-настоящему. Но в этой избирательной кампании было несколько деталей, отличающих ее от полноценных демократических выборов и сближающих ее с выборами типа российских.
Для начала: оба кандидата, Байден и Трамп, были поставлены ист:)шментом и СМИ в неравноценные условия.
Крупнейшие медиа США рассказывали о Трампе примерно так, как пригожинские помойки — о Навальном.
Возьмем, к примеру, сына Джо Байдена Хантера, который тратил по 11 тыс. долл. в стрип-клубах и по 21 тыс. долл. на порносайтах. Все это, разумеется, никак не касается Джо Байдена: мало ли у кого какое несчастье с сыном? Но вот что касается Джо Байдена, так это то, что именно через Хантера, с его кокаином и порносайтами, окешивался административный ресурс семьи.
Хантер Байден и его фирма получали миллионы долларов, например, от «семьи» Януковича, и когда Хантер Байден прилетел в Китай на самолете вместе со своим отцом, то подписал с китайской компанией сделку на 1,5 млрд долл., и 10 процентов акций по этой сделке некто N (т.е. Хантер) должен был держать для «Большого Парня» — так, по свидетельству его делового партнера Тони Бобулински, Хантер называл отца.
А потом Хантер — с его порносайтами, и проститутками, и миллионами — расслабился так, что принес в починку три безнадежно залитых компьютера, и один из них — с явками, паролями, с мобильными телефонами Обамы и Пелоси и всего вашингтонского бомонда, с home video, на котором были запечатлены подвиги самого Хантера, с имейлами про «10 процентов для Большого Парня» — попросту забыл.
Вопрос: как освещалась вся эта история в СМИ? Ответ: ровно так же, как российские госканалы освещают расследования Навального. То есть никак.
Мы услышали, что это «российская дезинформация» (тоже знакомый прием, у нас обычно говорят «заказ Госдепа»), а большая часть избирателей вообще ничего не услышала, потому что твиттер и фейсбук забанили ссылки на это расследование как непроверенное (у нас «Яндекс» тоже не любит ссылаться на ресурсы Навального и Ходорковского).
Что же тут непроверенного? Компьютер Хантера лежит в ФБР. Даже Байдены не смеют отрицать, что имейлы подлинные. Да и вообще, дело же не в имейлах! Дело в том, что Байден-старший взял с собой сына в судьбоносную поездку, где шли тяжелые переговоры с китайцами, и сын вернулся оттуда с контрактом на 1,5 млрд долл. Это что — дезинформация? Подделка? Неправда?
Кто всерьез думает, что китайцы платили Хантеру Байдену ради его необыкновенных деловых качеств? Чем карьера Байдена-младшего отличается от карьеры бесчисленных российских отпрысков членов Совбеза и бывших главных силовиков?
Еще одна удивительная особенность этой избирательной кампании заключается в том, что Байден ее не вел. Он сидел в подвале,
под любыми предлогами избегая встреч и дебатов, что для избирательной кампании в США — беспрецедентно.
Причин, по которым Байден избегал встреч и дебатов, было несколько. Одна из них, очевидно, заключается в том, что Байден находится не в той физической и когнитивной форме, которая позволяла бы ему это делать. Вторая причина была та, что ему было нечего ответить на вопросы о коррупции, кроме того как заявлять, что вопросы — провокация, а сами документы — подделка. Это плохой ответ для демократического конкурентного политика, и все старания Google и Twitter не могут этот ответ исправить.
Наконец, еще одна причина, по которой Байден не хотел отвечать на много вопросов, заключается в том, что в современной американской демпартии — два крыла. Одно — классические столичные господа, живущие за счет административного ресурса, типичным представителем которых и является Байден.
Другое — это молодые «социально ориентированные» господа, что хотят разрушить весь мир насилия, занятиеизма и расизма, который представляет собой, по их мнению, США, и построить прекрасный новый мир. В этом прекрасном новом мире газ и нефть будут запрещены, прохожие будут каяться на улицах в том, что они белые, расистский пережиток свободы слова будет ликвидирован и в каждую публичную компанию и государственное агентство будет назначен комиссар по проведению семинаров по критической расовой теории.
Для этого крыла было бы естественней выдвинуть в кандидаты Берни Сандерса; но Сандерс пролетел бы с массовым избирателем. Поэтому выдвинули Байдена. И так как Байден вынужден своей программой угождать обоим крыльям, он, вместо того чтобы давать четкие ответы по основным пунктам своей программы, уходит от ответа. Поддерживает Байден Green New Deal или нет? «Набьет» он Верховный суд или нет?
На все эти вопросы две разновидности его потенциальных избирателей хотели бы слышать диаметрально противоположные ответы, и
Байден вертится как уж на сковородке и в результате представляет собой чрезвычайно неаппетитное зрелище «консервативного демократа»,
при этом обещающего покончить с «институциональным расизмом» и «полицейским произволом». Это как если бы папа Александр Борджиа пытался понравиться электорату Савонаролы.
Нельзя не обратить внимание на то, что все эти три причины, по которым Байден отказался от ведения активной избирательной кампании, обычно характерны для престарелых авторитарных правителей. Это они путают внучек с сыновьями. Это они избегают отвечать на вопросы о коррупции. Это они не знают, какая у них программа, кроме программы иметь власть.
Призрак висел над этой кампанией — призрак политического насилия. Накануне выборов в Вашингтоне и Нью-Йорке владельцы магазинов спешно заколачивали окна в ожидании погромов и грабежей. Все последнее время левые и ультралевые рассказывали нам, что Трамп не отдаст власть, но все это время именно ультралевые терроризировали улицы американских городов, требовали от посетителей ресторанов немедленного расового покаяния на камеру и вообще вели себя точно так же, как исламистские радикалы в Европе — а именно занимались системным насилием и объявляли себя при этом обиженными.
Если кто-то надеется, что с победой Байдена насилие уйдет, то, увы, исторический опыт показывает — произойдет ровно обратное. Чем больше молчаливое большинство уступает агрессивному и организованному меньшинству — тем агрессивнее это меньшинство становится.
Обновлено 05/11/20 19:35:
