Денис Родькин
Окончил хореографическое училище при Московском государственном академическом театре танца «Гжель» в 2009 году и был принят в балетную труппу Большого театра.
Когда меня брали в театр, то сказали: «Знаете, вы нам понравились… Вы такой высокий, складный, и нам как раз таких не хватает. Нам как раз нужно, чтоб пики сзади держали. А у вас все хорошо: протянете вот так вот руку и будете с пикой стоять».
— Как получилось, что вашим педагогом в Большом театре стал Николай Цискаридзе?
Сначала я ходил на класс к Борис Акимову., но потом труппа уехала на гастроли в Испанию танцевать «Спартака», и классы в театре давали только Надежда Грачева и Николай Цискаридзе. К Цискаридзе я не пошел, потому что слышал, что он очень требовательный… А пошел на класс к Грачевой. Но вышел оттуда выжатый как лимон. Потому что это женский класс — специфика совсем другая. И потом был сразу же класс Цискаридзе. Он вошел в зал и так долго на меня смотрел, что я подумал: «Надо завтра сходить на класс и к нему». А потом, когда класс начался, я услышал, как он стал что-то требовать от балерины, и решил: «Нет. Наверное, я не смогу. Крикнет… Я растеряюсь — и все, больше ничего не смогу сделать».
Когда встал с утра, все-таки решил рискнуть. Иду, дрожу, потому что для меня это большой авторитет. Захожу в 5-й зал, и он там сидит в шпагате и смотрит на меня. Я говорю: «Можно у вас позаниматься?». Он говорит: «Конечно». И опять так пристально на меня смотрит. Может, какие-то способности, задатки, талант разглядывал? И когда начался класс, в котором нас было всего трое: я, Анжелина Воронцова и еще один мальчик, которого тоже только недавно взяли в театр, — он мне очень активно стал уделять внимание: «Тебе нужно стопу повернуть, голову сюда, руку сюда, плечи здесь вывернуть»… Я так изогнулся, что у меня вообще ничего не шевелилось после его класса, настолько была феноменальная работа мышц. А потом Цискаридзе попросил меня подпрыгнуть и сказал мне: «Я никогда еще не видел, чтоб при таком высоком росте был такой высокий прыжок. У тебя большое будущее. Есть талант. С этого дня начинай думать головой».
Николай Максимович, когда меня увидел, на второй же день совместной работы принес диск. «Вот, учи!». Я вижу, что написано: «Андрей Уваров — принц Зигфрид, Волочкова — Одетта–Одиллия, Злой гений — Цискаридзе» — и спрашиваю: «А что учить-то? Кордебалет?». Он говорит: «Нет». Я, обалдев, спрашиваю: «А кого? Принца?». А он говорит так, в своей манере: «Нет, Одиллию». В этот момент я вспомнил слова Геннадия Янина и понял, что я могу не только с копьем стоять. Раз такой человек, как Цискаридзе, предлагает учить принца, то, значит, есть что-то, что может мне позволить танцевать на сцене Большого театра.
Помимо того, что Николай Максимович мой наставник, он также и ориентир в профессии. После того, как он стал ректором Академии русского балета имени Вагановой, мы общаемся реже, но он дает мне советы и всегда тепло принимает в Петербурге.
Цискаридзе: Горжусь своим учеником Денисом Родькиным. Поначалу у него не было шансов стать тем, кем он является сейчас — премьером Большого театра. Я вложил в него много сил, он был феноменально послушным учеником и тружеником. Очень люблю Анжелину Воронцову — балерину Михайловского театра. У нее от природы прекрасные внешние и физические данные. Когда я смотрел «Ромео и Джульетту», где она играла главную женскую партию, чуть не плакал. Это было великолепно!
Анжелина Воронцова
– Какими вы запомнили выступления с Николаем Цискаридзе?
– Преобладал страх: я боялась подвести своего педагога и утратить его доверие, разочаровать его. Но Николай Максимович был мной доволен. Мне нравилось танцевать, работа меня увлекала. Придя в театр, я была изолирована от всей труппы – не танцевала в кордебалете. В полдень шла на урок классического танца для солистов к Николаю Цискаридзе, потом репетировала с ним же. Я никого не знала, всех боялась. У меня не было друзей в труппе – наверное, побаивались Николая Максимовича. Всё моё внимание было направлено только на балет. С Николаем Цискаридзе всегда интересно: он очень образованный. Советовал мне, на какие выставки ходить.
Артем Овчеренко
— А что за история вышла у вас с Цискаридзе? Вы были его первым учеником, он возлагал на вас надежды. А потом между вами произошел конфликт, в результате которого вы сменили педагога…
А.О.: Просто в какой-то момент я понял, что мы с ним очень разные. Он репетирует иначе, чем мне хотелось бы. Я человек уравновешенный, мне нужно начинать тихо, спокойно и далее по нарастающей. Так, как я работаю сейчас с Фадеечевым. Такие репетиции устраивают меня на 100%, я вижу реальный результат и понимаю, что нашел своего педагога. А Цискаридзе… Он, конечно, очень профессиональный человек. Просто нам не по пути. Я благодарен ему за пройденные вместе шаги, за наши победы и спектакли. И все на этом. Я сделал выбор, который стал ключевым в моей карьере. Назад дороги нет.
Поступок Овчаренко Цискаридзе расценил как предательство. Артем, как только над педагогом-репетитором сгустились тучи, посчитал, что выгоднее для карьеры в Большом театре будет держаться от Цискаридзе подальше. Николай Максимович до сих пор в своих многочисленных интервью время от времени проезжается по скромным умственным способностям Овчаренко, его лени, узкому кругозору.
Егор Геращенко
Егор перевелся в АРБ в класс Цискаридзе на последнем курсе из МГАХ. После выпуска из АРБ был принят в Большой театр, где в скором времени стал получать достаточно серьезные партии. Миновав несколько ступеней в балетной иерархии, стал первым солистом, благодаря расположению худрука. На первых порах активно позиционировал себя как ученик НМЦ и в интервью, и в инстаграме. Но, сам Цискаридзе в своих последних интервью, не называя фамилию своего бывшего ученика, говорил, что он годится только в качестве подставки для балерины и его амбиции не соответствуют уровню способностей, стукач и бездарь, который оплачивает клакеров, никому кроме своих родственников не интересен. В шоу Елены Степаненко Цискаридзе рассказал, что спас Дениса Родькина от «марамойки». Так он назвал девушку, с которой у Родькина был роман. «Марамойка» — Оксана Шарова, недавно вышла замуж за Геращенко.
Элеонора Севенард
Николай Цискаридзе: Это лучшая выпускница прошлого выпуска, которую пригласили в Большой и Мариинский театры. Она сделала свой выбор и пошла в Большой. Я надеюсь, что она делает свои первые шаги и они будут очень яркими в дальнейшем. С самого начала было понятно, что у нее есть способности, желания, стремления, трудолюбие. Она очень хорошо училась во всем, что касалось предметов для профессии.
О работе Севенард в Большом:
Я потом увидел ее на сцене: она ничего не приобрела за годы работы в театре, у нее осталось только то, что было поставлено еще в Академии. Ей даже партнера выбрали неправильного, который ей абсолютно не подходил. И так во всем.
Михаил Баркиджиджа
Приняли в Мариинский театр.
Цискаридзе: «Миша (Баркиджиджа) – это эксклюзивный материал. К сожалению, очень тяжелые данные, мало способностей, но там дарование… оно перекрывает всю эту школу. Вот есть один Миша – и вся школа. Артиста, равного ему, в ближайшем будущем и прошлом не выпускалось, наверное, лет десять точно, нигде в мире».
Миша о Цискаридзе: Этот человек — гений, реально, гений балета, великий.
Аарон Осава-Горовиц
Приняли в Мариинский театр
Цискаридзе: «Конечно, Аарон не может танцевать принца, по русской традиции он не из этого амплуа. Строение фигуры, прежде всего. Я не знаю, как сложится его судьба, может быть, он придет в труппу, где он будет исполнять принцев. Да, у него несовершенные ноги, несовершенные мышцы, у него невысокий рост, но он талантом перебивает огромное количество людей, у которых это все есть. Он очень умненький. Все внимательно слушает и выполняет».
Кирилл Соколовский
Когда Ксения Соловьева брала интервью у Цискаридзе, на ее реплику про обложку русского Vogue Соколовского он ответил: «Ну и что этот ваш Vogue? Сколько лет «Вогу»? Сколько номеров вы выпустили? Тысячу? Две? А Цискаридзе такой один». Еще во время учебы Кирилл не любил «пахать», хотя природные данные у него очень хорошие. За это Цискаридзе разносил его в пух и прах (ничего нет, координации нет, прыжка нет, нет желание станцевать от начала до конца), утверждая, что любому профессионалу понятно Кирилл не работник и не будет работать никогда. В выпускных спектаклях он не участвовал. Это не помешало ему попасть в Большой театр.
